"Детство кончится когда-то" (с)

[Дом-На-Перекрестке]

Дорогие наши Домовцы!

А давайте напишем - у кого из ваших персонажей какое будущее? Что произошло, когда Выпустился? А если Ушел на Лунную - то тоже - кем, каким и что было уже там?

Ответы или ссылки на такие посты в своих дайрах пожалуйста кидайте в комметы.

@темы: Вопросы и опросы, Разное

Comments

[Fastiell]

У кого нет прошлого, тому трудно с будущим.
Лён слушал, слушал. По первости слегка завидовал — им. Тем, у кого было прошлое, были воспоминания о большом мире. Вне Дома. Но завидовать перестал быстро: там, как послушать, у каждого первого какая-нибудь трагедия, какой-нибудь кошмар. Здесь, в Доме, тоже умирают, но здесь даже умирают по-другому, и, ну, так лучше, чем от водки и от простуд. Так что завидовать Лён перестал быстро, и даже обрёл какую-то глубокую уверенность в том, что это ему, ничего вне стен Дома не помнящему, здесь по-настоящему повезло.
Завидовать перестал, а слушать — слушал. Всё равно слушал, интересно же — жутко, но интересно. Никто особо не горел желанием рассказывать, но кое-что всё же говорили, какие-то крохи информации просачивались, а Лён слушал и подбирал, не упускал ничего. С отцом Игорем разговаривал — чувствовал себя, правда, неловко слегка, потому что отец-то Игорь верующий, а Лён-то не очень; Лён на этом внимания не заострял и несколько этого стеснялся. Но всё равно разговаривал, разговаривал, потому что интересно, потому что столько больше никто не расскажет. Столько — и такого. В рассказах отца Игоря внешний мир казался не таким уж и страшным, это почти как о Лунной говорить с Медеей или с Бардом, например, только ещё без вот этих взмахов музыкальными ладонями и „ну это как вообще объяснить, я не знаю”.
Разговаривал и думал — вернусь тоже, обязательно вернусь.
Но одни разговоры, конечно, многого не дадут. Выходил — как в открытый космос, в неизвестность, в никуда. Был забран в армию, отслужил, насмотрелся. В обиду себя не давал, но сил на это потратил немерено. С тех пор морщится каждый раз, когда слышит, что „армия из тебя мужчину сделает”, и с людьми, такое выдающими, старается не пересекаться. Но, тем не менее, от некуда идти ещё год отслужил на контракте; закончилось это попыткой вовлечь его в какой-то криминал; Лён гордо не вовлёкся. Уехал в другой город, сошёлся с местными хиппями, пару лет перебивался случайными работками класса „берусь за всё”, от официанта до грузчика (хотя вот грузчик из него вышел хреновый, прямо скажем). Сменил ещё два города, в третьем осел — этот третий от Дома километров за двести всего.
Всё это было, конечно, как-то ни о чём и низачем. По сравнению с жизнью в Доме — бессмысленно и глупо.
А вернуться… а вернуться он теперь мог только в качестве Взрослого — и только после долгого, нудного обучения. Кого ж пустят просто так работать с детьми.
Лён поступил, конечно. Всё равно пошёл и поступил, на вечернее. Сейчас на третьем курсе, всё ещё работает кем придётся (вот водителем такси теперь, например) и учится. Так себе учится, с тройки на четвёрку, выматывается ужасно, но пока держится.
Больше всего боится, что так и останется Взрослым. Что Дом его не узнает.

И да: после Дома и до сих пор — никогда не состоял в отношениях. Если только Медея, выпустившись, не нашла его и не дождалась из армии.

[Манькофа]

Магда получила высшее по специальности типа менеджмент или экономика или типа того, начинала с секретарши, продолжает на какой-нибудь более важной офисной должности. По домовским меркам стала взрослой и скучной. Возможно, поддерживает контакт с теми, с кем дружила в Доме - если они не потерялись сами. И то контакт в плане раз-два в год попить чаю и послушать, как у кого дела.

[Лэйтэ]

Бард выпустился (а точнее - выпустится) в свое время - получается, что летом этого года. Вожаком после себя предложит Исиду, кажется.
Поступит в ЛИТ, на что-то литературоведческое или совсем-совсем упоротое филологическое. Учиться будет с огромным интересом, да и в целом будет чувствовать себя там настолько _на_своем_месте_, насколько это вообще возможно при таком раскладе.
Универ не станет вторым Домом, но позволит пережить первые годы после выпуска. Скучать, конечно, будет, но еще будет прекрасно понимать, что больше ему в эту реку не войти, а возвращаться уже Взрослым - совсем не то. Связь с бывшими Домовцами будет поддерживать по возможности, но вряд ли с кем-то получится общаться так близко, как было раньше.
Что интересно, довольно быстро начнет искать в универе Лунную Сторону. Что характерно, в итоге найдет. При этом никогда не будет сравнивать времена Дома с универом или тем, что после - потому что Дом - это Дом, это совершенно отдельная часть жизни, точнее - это совсем другая жизнь.
В какой-то момент, кстати, обнаружит себя старостой группы, хотя изначально на это не подписывался. Просто как-то так получится.
Любовь, если случится - будет взаимная, искренняя, чистая и на всю жизнь. Надеюсь, она все-таки будет.
При возможности всю жизнь будет ходить в походы. В разные места России, с разными, зачастую полузнакомыми, людьми. Главное - чтобы подальше от цивилизации. Люди и компании будут постоянно меняться, второй Стаи так и не случится.
Плохо представляю, кем потом будет работать - точно где-то совсем не по специальности. Но вот уедет после окончания учебы и положенного года в армии точно - куда-нибудь в город поменьше.
Параллельно получит музыкальное образование (наверное, по специальности поперечная флейта, но точно не гитара). В число авторов-исполнителей своих песен тоже войдет, но будет широко известен в узких кругах, что называется. Местного КСП и выездов пару раз в год на фестивали будет вполне хватать. И, может, где-нибудь в интернетиках обнаружится несколько его песен с именем исполнителя "Неизвестный бард". Или даже просто "Бард", да))

[Alkante]

Не мыслю Волхова в Наружности... Вот ваще не мыслю. Скорее всего ушел на Лунную. О том, что с ним там - надо думать.

[Валеант Симери]

Тайга - вспомнила прошлую жизнь и ушла с персом Кактуса в далекие дали. Вселенная их ждала.

Алекс - вернулся домой, закончил школу, работал на заводе и учился на вечерке, со второго раза поступил в техникум, окончил его, там же встретил Томку Серову (комсомолку и красавицу-активистку), влюбился, стоял на мосту, грозязсь спрыгнуть, уговаривая ее выйти за него, в итоге -женился, в комсомол сам не вступал. На заводе был бригадиром. Позже выяснилось, что Томка бесплодна, они взяли ребенка из детдома: девочку Женьку. Умер в возрасте 55 лет, из-за несчастного случая на производстве, но бригаду свою спас.

Хаски - ушел в монастырь послушником.

[Вирнали]

АУшки и мысли о чужих персонажах

Не представляю себе вариант развития событий, в котором Сфинкса бы не Ушла, тем или иным образом, на Лунную, в Наружку, куда угодно - безвозвратно. (То есть представляю, но с большим трудом, потому что таких хэппи-эндов в жизни не бывает.) Для Ехидны момент потери очень важен, это своеобразная точка в конце. Состояться через травму - несколько мальчиково, но всё-таки. Без травмы было бы совсем не то.

Когда Ехидна брала справку в ПНД об отсутствии психоневрологических отклонений, то в виде эксперимента, к слову пришлось ("какой, вы говорите, интернат?"), рассказала про Лунную, про уровни, про свою теорию, что в городах есть альтернативное пространство. Психиатр в ответ поделился историей о том, как в прошлой жизни был голландским мореплавателем и не то грабил караваны, не то покорял континенты. Душевный дядька. Посидели, попили чаю с пряниками. Справку выдал без базара, только попросил в наркодиспансере таких штук не рассказывать - мало ли что.

Но это всё уже потом, когда она с горочки навернулась в общественно-полезность.

С начала было так...

Семнадцатилетняя самоуверенная Ехидна-после-выпуска с аттестатом на тройки, огненно-рыжим ёжиком на голове и амбициями выше макушки провалилась на этапе внутреннего экзамена на модельера-конструктора. Аукнулось неумение рисовать. Ох и поржала же она тогда. Вспомнила всех, кто давал ей советы (отец Игорь: "способная ведь девочка, почему не учишься?", Дымка: "ты бы поработала сначала и на курсы походила"), плюнула - а что было делать? - и пошла на швею в техникум. В общаге пугала соседок, залезая на второй этаж через окно (соседки все были какие-то пристукнутые). Шила на заказ, до ночи сидела за казённой техникой - своей не было. Половину денег откладывала впрок, половину оставляла на курево и еду. Познакомилась по работе с парнем-художником, влюбилась, чуть не вышла замуж. Может, и вышла бы, но жених загремел в наркологию. Разочаровалась, ждать не стала. Его друзья учили живописи: в тот_самый_колледж всё-таки хотелось отчаянно. Не только потому что мечта, из упрямства, из гордости, доказать. На отложенные деньги купила собственную швейную машинку, настоящую немецкую. В конце курса сбежала, поступила, куда хотела, во второй волне - но поступила же, достижение, звёздочка на борту. Летом с теми же чуваками из художки спонтанно сорвалась в Чехию - запомнилась беготня с документами, после выпуска больше всего ненавидела заполнять бумаги, как люди так живут? В Праге ночью провалилась в туда, на некий аналог Лунной. Еле выбралась и никогда никому не рассказывала, что именно там увидела. (Страшная тайна, бла-бла, но в то же время одно из самых счастливых воспоминаний). Учиться на новом месте было классно, как и ожидалось. Преподаватели хвалили за фантазию и пилили за пристрастие к альтернативным материалам. Однокурсники монотонно и уныло звали в кино, в клуб и просто погулять - подсмеивалась и ела за их счёт в забегаловках. Пришла к Барду на выпускной с огромным букетом.

Двадцатидвухлетняя для-друзей-Ехидна-для-работы-Елизавета, наглая, красивая и красноволосая, как тогда, закончит колледж с отличием, устроится младшим модельером в пафосное агентстве и впоследствии сбежит оттуда с грандиозным скандалом. Обзаведётся массой клиентуры и ещё большей массой знакомых. Продолжит поддерживать связь со всеми своими девочками - потому что матушка Ехидна своих не бросает - и с другими домовскими по мелочи, на уровне знания номеров и созвона под Новый год (Как бы то ни было, никто, кроме домовских, не поймёт, какая глобальная разница между понятиями "староста класса" и "вожак Стаи"). Неожиданно для самой себя после удивлённых и дурацких ремарок от друзей ("вау, знаешь, никогда бы не подумал, что ты детдомовская" - отшутится "у меня была охрененная названая сестра, я же говорила") станет волонтёром при фонде помощи детям-сиротам. Постепенно поймёт, что половина её времени уходит на работу с заказами, половина - на подопечных, но поржёт над собой и решит, что так и надо. Каждый год будет выкраивать время на поездку в места, где подозревает наличие Лунной стороны - ещё несколько попыток Ходить, удачных, но не такой силы, как первая, в Праге. Сразу после колледжа начнёт откладывать деньги на платное высшее. Будет встречаться (потом и жить) с девушкой из косбэнда, для которого делала то ли на фестиваль, то ли на конвент костюмы, и снимать мастерскую на северо-западе столицы. И всё будет хорошо.

[Ася Живаго]

Собственно, цитирую свой пост про Мышонка, с которого и началась вся эта клюква.

Вскоре после того, как Мышонка вытащили от Кукловода, он научился ходить на Лунную до третьего уровня. Он стал там юным древнерусским княжичем, которого ожидает мученическая смерть и который это предчувствует - но сейчас впереди еще несколько лет прекрасной счастливой жизни, ласковое солнце, ветер в пшеничных волосах, пятна земляничного сока на одежде, сейчас он - любимец отца и народа, и все хорошо - до тех пор, пока не начнется междоусобица и прольется его кровь.
Тоже, по сути, архетип. Архетипический древнерусский агиографический образ, открытый Глебом и наверняка кем-то продолженный.
Уже не Мышонок, а отец Алексий трагически погибнет в возрасте примерно тридцати пяти лет.
До этого у него будет все, как он хочет - и семинария, и жена-красавица, и дети - четверо, сын и три красавицы-дочери, и маленький деревянный храм в северном селе.
Однажды в ближайшем к селу городе он заступится за двоих маленьких оборванцев, избиваемых прямо на окраинной улице сильно подвыпившим папашей. Бросится на защиту, не думая о себе, думая только о том, что надо отбить мальчишек, вспоминая в этот момент себя в восемь лет, которому было отчаянно страшно - в глазах младшего из мальчишек он успеет заметить тот же страх. Через пару часов отец Алексий скончается в больнице от ножевого ранения в грудь, не переставая осознавать, что он - свет миру, верить и молиться.
Через несколько лет смены случайных священников в построенном им храме Бориса и Глеба священником станет его старший сын, Борис. А двое, которых он спас ценой своей жизни, будут жить в его семье, как родные, несмотря на то, что у семьи будут непростые времена и катастрофическая нехватка денег.
Младший из этих двоих, совершенно случайно носящий имя Глеб, когда чуть-чуть подрастет, станет алтарником в этом же храме, а потом, со временем, и вторым священником, и сочетание имен священников еще не раз вынесет мозг всем прихожанам.
Старший из двоих в переходном возрасте уйдет из семьи и его след потеряется, потому что сказки не всегда кончаются хорошо.
Но отца Алексия еще долго будут помнить в селе, и надолго здесь останется начавшаяся с него священническая династия.


Что же касается Арнери. Вот он уйдет из Дома с удовольствием: наконец-то вся эта мистическая муть закончилась. Достаточно легко поступит на какой-нибудь механико-математический или вроде того - мозгов-то хватает. Сразу станет старостой своей группы, будет радоваться, что собрания, на которые надо ходить, теперь не про мистику, а про реальные проблемы. Получит красный диплом, потом всю жизнь проработает на каком-нибудь крупном заводе, каким-нибудь ведущим инженером. Работать будет много и с удовольствием, и в работе найдет смысл своей жизни.
Семьи у него так никогда и не будет. Но, легко разорвав все связи с Домом, он все же будет поддерживать контакты с девятилетней на момент его выпуска Маугли из его Стаи - ему нравится думать, что она, немного похожая на него, его каким-то чудом обретенная сестра, затерявшаяся по домам младенца после того, как их мать погибла ее родами. Это невозможно выяснить ни по каким документам, но дата рождения подходит,и он свято в это верит, и подросшая Маугли будет верить в это же. В какой-то момент на нее, уже шестнадцатилетнюю, оформит опекунство, она начнет жить с ним, вместо последних двух лет школы поступит в колледж, вскоре выйдет замуж и приведет мужа в его дом. Потом у нее родятся дети, мальчик и девочка, и он будет считать их племянниками.
А уже выйдя на пенсию, он, всю жизнь проживший жутким атеистом, внезапно поймет, что чего-то ему не хватает - чего-то, что в избытке у него было в ту страшную ночь - и, вспомнив отца Игоря, придет в храм. В католический, правда, православный для него - это слишком. Не станет ревностным католиком, но на службы походит, крещение примет и все-таки поймет уже годам к семидесяти, зачем нужна вера как процесс.

[Fastiell]

Внезапно продолжу клюкву, благо мастер мне дал зелёный свет.

Учёба, конечно, заставляет Лёна злиться, плеваться и скрипеть зубами. Не потому, что тяжело, и даже не потому, что любая сессия сопряжена с ворохом бюрократии формата „отнесите эту бумажку туда, только они уже не работают, они работают во вторник и пятницу с двух до четырёх”. Куда больше злит само содержание: похоже, что по мнению составителей программы педагогика — это наука о том, как запрещать, заставлять и манипулировать. И ничего, вообще ничего — настоящего — не понимать.
Но, стискивая зубы, он всё же её закончит и диплом получит. С четвёрки на тройку, но всё же.
Выйдет, сядет в электричку и поедет к Дому.
Придёт, посмотрит на ворота, пройдётся по саду.
Развернётся и пойдёт прочь.
Но не потому, что разочаруется в своей мечте, а потому, что вспомнит свои диалоги с отцом Игорем. Диалоги, которые были единственным источником другой, не трагической информации о внешнем мире. От которых становилось чуть менее страшно однажды туда выйти.
Лён уйдёт — чтобы, когда он всё же вернётся, он мог рассказать новым поколениям что-то хорошее. Не только про то, как всё это бессмысленно в сравнении.
Скалолазание, альпинизм, велосипедный спорт — всё это недешёвые хобби, особенно в том отношении, что времени тратится много, а пока ты в походе, нужно чем-то ещё и питаться. Но Лён будет изворачиваться, браться за разовые подработки, постигнет возможности фриланса — и Лён таки объедет (где стопом, где на велосипеде, где устроившись проводником в поезд) нехилую часть России и сопредельных стран, больше в сторону Азии, хотя и Европу тоже немного посмотрит. Походит по Байкалу на байдарке; где-то в горах Урала сломает коленную чашечку, и до конца жизни она будет побаливать на погоду. Заведёт некоторое количество друзей-в-основном-по-переписке в разных городах и странах. Отрастит волосы ниже плеч, и получившийся хвост будет выглядеть совершенно по-гуанаковски. Неожиданно для себя научится немного рисовать.
И вот тогда — вернётся наконец.
Его возьмут не сразу, ему ещё придётся повоевать с бюрократией. Но в двадцать восемь (двенадцать лет спустя, боже!) он всё-таки войдёт в Дом в качестве воспитателя. И в первые же дни тихо попросит какого-то мальчика лет двенадцати из не угасшей за двенадцать лет стаи Лунатиков: проводи меня на Лунную. Пожалуйста.
Мальчик так удивится, что даже забудет спросить, откуда Алексей Михайлович вообще такие слова знает.
А Лунная раскроется и впустит его, и уже на первом уровне Лён снова станет выглядеть, ну, как Лён. Каким он был перед выпуском.

И всё будет хорошо. И дети будут звать его Лёном и обращаться на ты, и пускать к себе в Ночи.
Очень скоро Лён поймёт, что может ходить на Лунную и сам. И не только так, как умел когда-то, а насквозь, до третьего уровня — потому что за годы вне стен дома в нём взяло и кончилось что-то такое, что раньше боялось Лунной с её непредсказуемостью.
На третьем уровне Лён будет выглядеть как мускулистый высокий воин с большими белыми крыльями и взглядом почти столь же смертоносным, как когда-то был у Медеи. Когда он это увидит, он сядет прямо где стоял и будет долго хохотать, подрагивая перьями.
Потому что отношение Лёна к религии так и не изменится. Он прочитает много книжек, он будет говорить на их языке с православными, католиками, язычниками, буддистами и кем угодно ещё. Но сам тему религии не будет поднимать никогда, и только если его спросят в лоб — неловко улыбнётся и ответит „ну, вообще-то я атеист”.

[Маджере-младшая]

В том варианте похода к Кукловоду, который был признан кошмаром, Тень достаточно многое переосмыслил и для него потом всё сложилось бы несколько лучше - начал бы общаться с людьми, стал бы лучше к ним относиться, нашёл бы девушку (возможно - влюбился бы в Медею и потом последовал бы за ней в Наружность или на Лунную). А удачный поход он так и не смог принять как что-то серьёзное. Ну сложились и сложились, это Дом, здесь такое бывает. До последнего делал вид, что выпускается: учился, готовил документы в вуз, а в ночь перед отъездом разбудил стаю, ткнул в одного из новеньких, назначив его вожаком и Ушёл. Просто не видел для себя места в будущем. На Лунной скорее всего подружился с Клуни.

Рысь поступил на бюджет на авиаконструкторство. У него есть Этна, которой он ещё в Доме умудрился сделать предложение. Намерен провести с ней весь остаток своей жизни. Хочет детей и светлую квартирку в спальном районе (по счастью ему достанется именно такая). Будет любящим мужем и хорошим отцом.

[Rino Krow]

Шаман
После Кровавой Ночи Шаману будет безумно плохо без Лунной. В какой-то момент он замкнется в себе и даже даст психологине повод обратить на него более пристальное внимание, чем стоило бы. После того, как исчезнут тайга и Иртыш станет вожаком. Он будет просить других ребят проводить его на Лунную, но запрет держит жестко, и никто не поведет, ибо никому не охота связываться с рассерженной Старшей. Стаю свою он будет держать не особо крепко - ибо они ж Лунатики - следить, чтобы на Лунной с ними ничего не прошло, не получается. Впрочем, возьмет себе в советники Маб, которой и поручит приглядывать за другими.
После выпуска попытается найти "того странного типа", чтобы поговорить с ни, ибо видел, как тот беседует со Старшей, но не найдет. В Доме еще, отстранившись от людей, увлечется книгами и (неожиданно) животными. После выпуска получит положенную жилплощадь и пойдет на подработку курьерить при том, что будет усиленно готовиться к поступлению в институт. Поступит, а потом и закончит "Тимирязевку по специальности ветеринар. Работу свою - уже по специальности - в одно из из ветклиник - любить будет; исключение составит эвтаназия, которую проводить не согласится никогда.
Еще во время учебы разыщет родственников, съездит (и не раз) в родные места. С родичами ничего общего не обнаружится, а вот побывать на родине окажется одновременно и больно и полезно.
Уже когда будет работать, случайно встретит "того странного типа", который окажется священником и бывшим домовцем, разговорится с ним.
Но все же Шаман никогда не станет искать встреч с содомовцами.
Никогда не женится, ибо будет "женат на работе, хотя завязывать необременительные отношения с женщинами будет.

[Rino Krow]

Тэвильдо
Тэвильдо выпустится через два года, после того, как из Рыцарей перейдет к Старейшинам. С Тенем он крупно поссорится и будет "снят с поста" советника. В Старейшинах неожиданно тоже станет советником вожака, причем - Рыся, с которым и до этого были вечные стычки. Продолжит ходить в библиотеку и станет почти что подручным у Граммофона - разобрать сваленные на столе книги, разнести по полкам, найти должников и напомнить о долге. Неожиданно для себя сдружится с Бардом. Именно сдружится, ничего иного.
После выпуска, попадет в ЛИТ, влетит на первом же курсе за непосещаемость - оказалось скучно. Уже после армии поступит в ГГИК на библиотекаря. Получив "корочку", пойдет работать в одну из школ, но продержится там недолго, хотя ребят заинтересовать литературой не "должны пройти", а именно что "это интересно" - сможет. Придет на одну встречу домовцев. Там узнает про Уход Теня. Поминая вожака, уйдет в запой на неделю. Потом вернется к работе, но уже без прежнего энтузиазма.
Своих домовских привычек "махать кулаками" не оставит, за что и поплатится. Пойдет в тюрьму за драку в общественном месте, когда попытается утихомирить пьяных скинхедов, "наезжающих" на двух пацанов лет по 16-17 - явно "голубую парочку". В тюрьме проведет положенное время, вернувшись, узнает, что уволен с работы. Станет тем, кого французы называют "клошар" - ночевать где придется, а днем читать в парках и переходах метро стихи Бродского, Гумилева, Асадова, Дементьева. Увы, Тэвильдо придется вступить в нищенское "братство" "отстегивать" главарю часть доходов, а до того - оказаться несколько раз "предупрежденным/Ученным". Но особо об этом жалеть не будет - главное, чтобы была крыша над головой, что-нибудь сожрать и книги. Книги, которые он будет утаскивать с "развалов", чуть ли не вытаскивать из помоек. Однажды забредет в заброшенную библиотеку, да там и останется.

[Хронист Рене]

Попытаюсь, что ли...
Яська, она же Янина Ковалева.
Яська вырастет и выпустится, хотя на вид в выпускных классах будет больше всего напоминать ребенка - особенной женской стати там не нарастет, а то, что могло ей стать пойдет в рост - в отца. Дальше мед.училище, подработка в больнице, диплом и работа, по счастью, там же. С Сарой продолжит дружить, и как нибудь на каникулах они все таки съездят в родной для Сары Киев, любоваться каштанами, есть мороженое и гулять по городу днями напролет.
Через пару лет работы выйдет замуж за врача-педиатра, только не из своей больницы, а несколько подальше. Родит двоих мальчишек, хотя будет в тайне мечтать о девочке, но после вторых родов уже не срастется. Заведут собаку, будут ходить всей семьей в походы. Когда мальчишки вырастут и разъедутся, один из них увезет с собой пса, а сама Янина заведет большущего пушистого кота и научится шить. В 50 похоронит мужа, через два года третий раз станет бабушкой, и это будет долгожданная для нее внучка. Всех внуков она, по мере сил, будет ценить одинаково, но внучке, так похожей на нее в детстве, будет рада больше остальных. Когда выйдет на пенсию, все время посвятит рукоделию и внукам. Умрет в 81 год, дома, просто и мирно, от старости.
От веры не отвернется, хотя по молодости и отойдет от нее, стараясь жить обычной жизнью, как у всех. По зрелым годам вернется в храм, и будет хорошей прихожанкой в Кафедрале. Сыновья выберут веру сами, внукам, с разрешения родителей, о Христе расскажет она.

[Rino Krow]

Мишка Смирнов:
Он всё же убежит из Дома. Один. Володьку не уговорит; а сестру и Шурку брать с собой не станет - мелкие ещё, обуза только.
Опасаясь, что отправят обратно, сторониться будет и своих. Мародёрствовать не станет, а вот чуть подворовывать, чтобы не сдохнуть с голоду, придётся. Выбравшись из города, начнёт разыскивать партизан и, что любопытно, найдёт. Более того - уговорит никуда не отсылать и будет помогать по мере сил - подносить воду, боеприпасы, даже бросать гранаты. Порой даже ходить в разведку, и весьма успешно - гитлеровцы не особо обращают внимание на калеку. Правда, один раз всё же чуть не попадётся на расклеивании листовок, но умудрится уйти. Будет ещё пару раз ранен, но уже не столь серьёзно. Окончание войны встретит в отряде партизан под Киевом.
Мишке повезёт больше, чем многим - отец вернётся с войны и даже целым. Узнав о гибели семьи чуть не сорвётся в запой, но Мишка удержит - парня на ноги поднимать надо. Устроится лектором по геологии и географии в одно из просветительских обществ. Какое-то время Мишка будет лечиться от последствий контузии, а затем - благодаря отцу, получит протез. Поступит, а потом и окончит лётное училище и всю жизнь проработает в аэрофлоте.
Будет женат дважды и оба раза - по любви: первая жена утонет через год после рождения сына, а со второй проживёт всю жизнь. От неё у него будут ещё два сына и дочь.
Девочку, которая называла себя его сестрой, Михаил так и не найдёт больше. Зато встретится и станет заново дружить с Володькой Климовым. А Алёна Свиридова, неожиданно встреченная на одном из празднований Дня Победы, как раз и станет второй женой Михаила.
Смерть свою Михаил встретит незадолго до очередного Дня Победы, испытывая новую разработку в авиастроении.

[Гость]

Отлично выглядящий веб-сайт. Думаем, что вы сделали кучи своего собственного кодирования.

Посетите также мою страничку

b-sovety.ru/user/TeresaO03026043/ как перевести деньги в россию из европы сейчас физическому лицу от физического лица

33490-+